1. читать дальшеТацки успевает увидеть, что сейчас произойдет, но уже ничего не может сделать. Нежнейший хруст доносится до ее уха, настолько тихий, что кажется придуманным. Потом ничего не происходит, и когда она начинает думать, что обошлось, рука виснет плетью, и Тацки опускается на колено – ее захлестывает волна, электричеством бегущая по разгоряченным мышцам, вздох зрителей заглушает оглушительный звон, а в глаза светят пятна – синие, желтые, рыжие, рыжие, и Тацки вглядывается в рыжий круг, чувствуя, как звон гасит колючая вата, и вдруг видит – заколки, черный воротник, видит лицо Химе, вдруг побледневшее, испуганное, ловит его краешком заполненного звоном и пустотой сознания, и вдруг вспоминает, что ее ждут там, и выталкивает себя из этого теплого, острого сияния. Она переводит дыхание, берет руку и цепляет ее к поясу. Боль снова окатывает слепящей волной, но Тацки не обращает на нее внимания. Она встает. Не поворачиваясь туда, где сидит Химе, она дает знак, что готова продолжить.
2. читать дальшеТацки-тян может накричать, может обругать еду, которую готовит Орихиме, и посмеяться над новой хорошенькой кофточкой. Но обижаться на нее совершенно невозможно. Потому что Тацки-тян может вытолкнуть зазевавшуюся Орихиме из-под автобуса, и сидеть с ней, когда она болеет, и наподдать развязным парням, чтобы не приставали. Тацки-тян проделывала все это не раз и не два, плохое и хорошее. С ней здорово ходить по магазинам. На мальчишескую фигурку Тацки-тян садится любая одежда. Ее можно наряжать, как замечательную живую куклу: она фыркает и бранится, но не противится. А если вместе мерить белье, то можно застегивать друг на друге все эти крючки и кнопки, вздрагивая от прикосновений, едва умещаясь вдвоем в кабинке примерочной… Вчера во всем квартале отключили воду, так что Орихиме ходила с Тацки-тян в баню. Сегодня они пойдут еще раз… Орихиме краснеет от предвкушения: помогать друг другу намылиться – это так… так замечательно. И Тацки-тян, кажется, с этим согласна.
3. читать дальшеТацуки часто смотрит телевизор ночами, пока в соседней комнате тихо посапывает во сне Орихимэ. Наверное, ей снится что-то хорошее: она улыбается и невнятно что-то бормочет, комкая подушку, чуть-чуть сучит ногами, волосы липнут ко лбу, разметываются по подушке и простыням... А Тацуки смотрит в телевизор. В телевизоре мелькают девицы в коротких юбчонках, светят кружевными трусиками, надувают губки, посылая воздушные поцелуи: какая-то реклама. Орихимэ во сне счастливо задыхается: «Куросаки-кун!». Тацуки переключает программу. Какое-то кино. Кино – это хорошо, можно уйти с головой в сюжет и отвлечься. Девушка, главная героиня, влюблена в школьную подругу. А та влюблена в отличника Ямаду. И главная героиня превращается в демона, мечется по темным городским улицам (белые полы кимоно стелются туманом, черные волосы вьются дымом), пока, наконец, не находит соперника и не разрывает его на части... Тацуки выключает телевизор и, отшвырнув пульт в угол, утыкается лицом в колени.
-
-
24.01.2013 в 19:49