1. читать дальше— В следующий раз, – кричит Ишида, сжимая в горящих ладонях перекрученную простыню и упираясь в стену под подоконником, – я тебя на порог не пущу! — В следующий раз, – орет Ичиго, болтаясь на простынной веревке, – я сам к тебе не приду! Не знает он, когда отец домой приходит... Ишида-старший, расстегивая манжеты, с интересом наблюдал за сценкой из окна кухни. — Скажи спасибо, что я его услышал! А то столкнулись бы вы в коридоре! — Да если... А-а-а!!! Ичиго полетел вниз, Ишида с хвостом простыни исчез в комнате. — Живой? – уточнил он, высовываясь снова и потирая бок. — Ага, – рявкнул Ичиго, поднимаясь. — И тут не повезло, – рассмеялся Ишида, опираясь локтями на оконную раму. Ярко светила молодая луна. — Ты чего такой бледный? – крикнул Ишида вниз. – Вот только испорти мне посещаемость... — На себя посмотри! – завопил Ичиго. – Сбегаешь с каждого второго урока. — Зато ты сбегать разучился! – крикнул Ишида. – Что стоишь столбом, вали отсюда! Да не туда, увидит. Вон там, через забор.
2. читать дальшеВремени не было совсем: переодеться и бежать. И, разумеется, как это всегда и бывает, у Ичиго мертвым узлом схватился шнурок кроссовок. Отличных, с поддержкой голеностопа, чтобы бегать было удобно, высоких кроссовок: пока не развяжешь, не снимешь. Шнурок он порвал через полминуты. Покосился на Ишиду… Тот с мрачной решимостью на лице сражался с заевшей молнией брюк. Следовать примеру Ичиго и рвать штаны ему очевидно не хотелось. Ичиго, таким образом, опережал вечного соперника, отчего его обуяла некоторая неуместная веселость. – Что, – спросил он небрежно, – гордость квинси мешает? В следующий момент он получил в челюсть, в солнечное сплетение, треснулся об пол головой, а у самого лица бешено сверкнули очки. – Куросаки, если еще раз так пошутишь… Ичиго хотел сказать, что догадывается, куда ему в таком случае засунут гордость квинси. Но не стал. Они, в конце концов, куда-то там торопились.
3. читать дальше— Ксо, Куросаки! Что ты делаешь?! — Тебя спросить забыл! — голос Ичиго срывается, ему и так не хватает дыхания, но не огрызнуться он не может. — Лучше бы не забыл, а спросил! — Урью цепляется за рыжие волосы и, вопреки собственным словам, толкает голову Ичиго отнюдь не вверх, а вниз. — Щекотно! — Ага, вижу, — в голосе слышна ухмылка. — Буквально чувствую всем собой. Скажи еще, не нравится. — Не нравится! — Врешь! — И не смотри уже! Извращенец! — Исида, мы ОБА с тобой извращенцы. Урью зажмуривается, словно это чем-то поможет. Его трясет. А Ичиго лижет его. ТАМ! — Перестань, пожалуйста. Это неприлично. — Вкусно, — Ичиго смеется. — Куросаки! Ты уже кончил в меня. — И что? — Перестань вылизывать мне задницу,— внезапно Ичиго отстраняется. — И НЕ СМОТРИ! Извращенец… Урью не слышит ответа, он вообще перестает что-либо слышать, когда его накрывает сладким и стыдным оргазмом.